Действительно, использование президентом термина "подсвинки" по отношению к Европе, ставит точку во всех рассуждениях о том, что Россия вот-вот пойдет на мирное соглашение, в худшем понимании этого слова, сдаст что-то в обмен на снятие санкций и тому подобное.
Конечно, мирное соглашение Россия готова подписать, но теперь понятно, что исключительно на условиях России же.
"Если же противоборствующая сторона, её зарубежные покровители от разговора по существу откажутся, Россия добьётся освобождения своих исторических земель военным путём. Задача создания и расширения буферной зоны безопасности также будет последовательно решаться".
Русская военная история это как правило затяжное противостояние. Война на южных рубежах Московского государства - это два века, весь 16 век войны с Крымским ханством. От поляков в Кремле до раздела Польши - полтора века. Покорение разбойно-рабовладельческого Туркестана это череда походов в 25 лет. Возвращение левобережной Малороссии 30 лет локальных столкновений.
Русский историк Николай Ульянов писал о военном факторе в истории России, как о определяющем наше развитие.
"Россия - страна великих нашествий. Это не войны маркграфов саксонских с курфюрстами бранденбургскими, это периодически повторяющиеся приходы Аттилы и Чингизхана под знаком полного порабощения и уничтожения. Это нечеловеческое напряжение сил, и без того бедной от природы страны, для отражения в десять раз сильнейшего врага.
Когда кончилась вторая мировая война, во всех театрах показывался документальный фильм: запруженные народом улицы Лондона, Парижа, Нью Йорка, ликующие толпы, радостные лица. Но - вот Москва. Там плачут. Как после Куликовской битвы, люди слезами встречали победу. Что ни Батый, что ни Мамай, что ни Наполеон, то гекатомбы жертв, то призрак конечной гибели, длительное залечивание ран.
А ведь были и другие вторжения. По русским масштабам, они - «второстепенные», но Запад и таких не знал. Чего, например, стоил набег Девлет Гирея в 1571 году? Вся Москва, за исключением Кремля, сожжена, жители перебиты, либо уведены в плен, а край на сотни верст обращен в пустыню. До миллиона человек сделались жертвами нападения.
Через тридцать лет «Смута» - дымящиеся развалины, опустошенные города, вырезанные селения. Ни один из западных народов не жил под такой угрозой вечного нашествия. Духовные и физические силы столетиями поглощались борьбой со смертельной опасностью, шедшей со всех сторон.
Уже киевской Руси, не знавшей с начала X века покоя от печенегов, половцев, торков, черных клобуков, всякой степной сарыни, пришлось предпринять сооружение линии городов-крепостей по Суле, по Стугне, по Трубежу, переводить для их заселения массу народа с новгородского севера. В Московском Государстве, силы уходили на выкуп полонянников, на возведение многочисленных каменных кремлей, гигантских городских стен, вроде смоленских, на поддержание «засечной черты».
До XVIII века продолжались степные набеги, наполнявшие миллионами русских пленников невольничьи рынки Ближнего Востока. Только с сокрушением крымских и кавказских вассалов Турции, угроза с этой стороны миновала. Зато черной тучей поднялась опасность с Запада".
Я совершенно не пытаюсь кого-то предупредить, что, дескать нынешние боевые действия это навсегда. Нет. Я лишь напоминаю, что наш исторический опыт противостояния врагам в одиночестве безусловно сейчас работает на нас.
И безусловно, формат войны меняется. Вы же сами все это видите. Удары по энергетике, инфрастуктуре, в любом случае дадут свой эффект. А на каждую, например, атаку по танкерам. Россия отключит свет еще в паре украинских регионов.
Когда русские человек изо всех сил старается избежать конфликта, это тоже отголосок опыта наших предков. Каждая война на износ же. Но когда русский человек все же начал воевать, когда его довели до определенной точки, остановить русского человека очень сложно. Пока никому не удавалось.
