Существуют две противоречивые максимы. Первая: любая война заканчивается миром. И вторая: и война порой бывает важнее мира. С этих позиций подытожим мнения аналитиков, условно разведя их по принципу: «миролюбцы» и «милитаристы». Впрочем, те и другие считают себя, прежде всего, реалистами. Конспективно оценим их аргументы. Без намерения кому-то потрафить
Четыре на четыре…
Из чего исходят «миролюбцы»?
Первое: за три года и три месяца решены первоочередные задачи по обеспечению безопасности страны. В её состав вошли регионы с преимущественно пророссийским населением. Крым перестал быть «политическим островом» и с севера примкнул к остальной части страны.
Второе: американские гарантии на этот счёт ещё предстоит уточнить, но «вытеснить Россию» с контролируемых ею земель уже вряд ли удастся. Другое дело, что наше дальнейшее продвижение в центральную, тем более западную часть Украины неминуемо встретит ожесточённое сопротивление по бандеровской модели.
Отсюда – третье: нашим перспективным интересам не соответствует затягивание войны – на это специально делает ставку Запад, прежде всего Европа. Уже сегодня актуальной видится задача демилитаризировать экономику нашей страны. Усталость от войны проявляется не только в хозяйственной жизни, но и в расширенном общественном пространстве. Подробности – а их много – проясним в другой раз. В этих условиях не последняя роль принадлежит обещанному Трампом отказу Запада от антироссийских санкций.
Четвёртое: не упрощает наше будущее наметившаяся в странах Западной Европы новая фаза гонки вооружений. К ней наверняка примкнут и США. Нужно ли вспоминать о 80-х годах и последствиях явно затянувшейся по тому времени афганской войны?
Вот что по поводу сказанного думают «милитаристы».
Первое: военно-полевая динамика подтверждает главное: линия боевого соприкосновения с каждым днём продвигается на Запад. Киевский режим – безотносительно численности спешно мобилизуемых украинцев и карательных мер – приближается к политическому краху. А именно действия Киева, начиная с нулевых годов, привели и к 2014-му, и 2022-му годам. В этих условиях останавливаться на полпути, мягко говоря, недальновидно – чтобы не сказать жёстче. Тем более, что каждый отвоёванный нами километр сопряжён с потерями. Сегодняшнее положение дел обеспечено переходом наших войск к тотальному наступлению, чему предшествовало отражение украинского, фактически общенатовского «контрнаступа». То есть, при любых «но» русский «Филипок» оказался «страсть какой смышлёный». Проще говоря, воевать мы научились, хотя нам предрекали иное.
Второе: Курская область, на которую коллективный Запад делал отдельную ставку (ценой до 80 тысяч украинцев) перестала быть фактором стратегического обмена территориями Украины и России. При этом Харьков, Николаев, Одесса скорее ждут российские войска, чем готовятся с нами воевать (кстати, образец русской речи в парижском Музее Человека представлен жителем Николаева).
Третье: принципиальное обновление инструментария войны за счёт дронов и запредельных способов терроризма обессмысливает само понятие линии фронта. Поэтому важно уничтожить центр принятия решений, а не его исполнителей.
Четвёртое: история подтверждает – любые договорённости с Западом – ситуативны. Рузвельт в июне 1945-го не соблазнился планом Черчилля обрушить на нас не только британские и американские войска, но и «трофейные» немецкие (план «Немыслимое»). Тогда Вашингтону была важнее победа над Японией. Без Москвы она бы стоила много дороже. Но ныне в головы большинства европейцев надёжно вбит стереотип: «Россия нагло приближается к беззащитным базам НАТО». Иными словами, взаимно уважаемыми соседями нам ещё долго не быть. Не нужно себя обманывать.
Разумеется, перечень доводов «за» и «против» можно продолжить. Но при этом возникает риск «размыть» главные – второстепенными. Никто не спорит и с тем, что переговорный опыт становится самостоятельным фактором глобальной политики.
Общие сомнения
Самое главное из них связано с тем, что любые западные предложения пока не стали строчками даже в проекте итогового соглашения. Да и рассуждения о справедливом мире слишком абстрактны: каждая сторона под справедливостью понимает своё. Попутные предупреждения Трампа об отказе от посредничества, если примиряемые стороны останутся на прежних позициях, подводят к мысли: переговоры и боевые действия могут продолжаться одновременно и долго. Скажем больше: переговорной суеты и громких заявлений пока больше, чем точек встречной заинтересованности всех сторон. Челночная дипломатия – это путь к переговорам, но не их финальный этап. Тем более, что Европу, подчеркнём, устроит скорее продолжение войны.
Ситуацию ещё более запутывает не исключаемое перенацеливание внимания на другие регионы и события: вокруг Ирана и (пока) Кашмира. Не далек от этого – вечно бодрствующий Ближний Восток. Но основная внешнеполитическая проекция затрагивает стратегические интересы США, Китая и лишь в третью очередь Европы. Связка Китай-мусульманский мир актуальнее для западного мира, чем происходящее вокруг Украины. Тем более, что союзниками Пекина всё явственнее выступают не только Тегеран, но и Эр-Рияд с окружением. Следовательно – главный энергоресурс общецивилизационного значения. В связи с этим звучат и непривычные прогнозы: США будут спасать не абстрактную Европу, а позиции «Мистера Доллара». Здесь всё более сложно, но и значимо, чем в любом кризисном регионе.
Поэтому не упрощают разговор и возможные перемены в подходах Вашингтона собственно к Европе. Пока наиболее зримой гарантией европейского послушания служит военный контингент США численностью до 90 тысяч постоянных военнослужащих. Это гораздо меньше, чем в напряженные (1950-60-ые) годы холодной войны. Тогда в Европе дислоцировались более 400 000 американских солдат. Но сокращение – из-за экономии средств – контингента США может привести к непредсказуемым последствиям для Европы. Самое тревожное из них – провоцирование прямого конфликта с Россией, например, через применение «грязной атомной бомбы» на территории Украины и не только. Тем более, что для нынешнего киевского режима – это едва ли не единственный способ продлить свои дни. А заодно – и сохранить статус-кво, приемлемый для готических столиц. Часто абсолютно отвлечённых от всего, что произошло на континенте за последние, как минимум, 80 лет.
Далеко не праздный вопрос вытекает из сомнений по поводу глубины российско-украинского кризиса, соответственно – способов выхода из него. Что это – полнометражная гражданская война или лишь столкновение политических систем? Пусть в обоих случаях и с опорой Киева на Запад. Без прояснения сути происходящего дипломатия не сработает. Пусть кто-то и считает, что всё дело в интригах Лондона или Вашингтона. Но ситуация-то запущенней.
* * *
Подведём итог оптимистической нотой: многое из того, что происходит вокруг Украины, подводит к надежде, по меньшей мере, на перемирие. Но главное здесь то, что каждый день, пусть и без фанфар мы продвигаемся по Украине. Иначе никакая дипломатия не стала бы политическим фактором. Что дальше – посмотрим.
Борис Подопригора, «Парламентская газета»
Жизнь на освобожденных территориях 30 апреля (обновляется)
