Ловкость рук и никакого мошенничества: иллюзионист мирового уровня и блогер-миллионник Влад Алмазов рассказал, как изменил мир магии и в каких необычных условиях показывал шоу.
МАГИЯ ВНУТРИ
– Когда вы впервые осознали, что магия – это не трюк ради трюка, а искусство, способное менять восприятие людей?
– В пять лет. Мы тогда были с мамой в Якутии, и я впервые попал на шоу клоуна и фокусника. Там и родилась мысль стать волшебником. По дороге обратно в Крым у нас была пересадка в Минводах. Пока заправляли самолёт, я вдруг решил исчезнуть. Спрятался за автоматом с минералкой и так глубоко поверил, что я невидимка, что вокруг уже начались поиски с собаками. Когда толпа собралась, я эффектно выхожу и говорю: «Вы не меня ищете?» Мне, конечно, тогда досталось. Но это был мой первый успешный трюк.
Одноклассники считали меня настоящим фокусником. Учителя выгоняли с уроков за фокусы, а в коридоре я показывал их же директору, и тот сам просил: «Ну-ка, покажи ещё раз». Повзрослев, на летних каникулах подрабатывал в Сургуте на стройке. Но колода карт всегда была в кармане. Помню, стройка однажды встала, даже крановщик спустился посмотреть мои фокусы. Хозяин приехал, всех оштрафовал, а меня и вовсе уволил.
– Фамилию вы тоже связали с магией? Были Полищуком, стали Алмазовым.
– Да. Жена моего учителя часто говорила: «Ты как необработанный алмаз». И я решил отдать дань этой метафоре. Притом это решение сработало не только на уровне символики, но и в Интернете: просмотры выросли, имя стало звучать. Сегодня Влад Алмазов – это бренд, который уже не нуждается в представлении.
– Как вы пришли к профессиональной магии? Кто ваш учитель?
– Моим мастером стал Виктор Добровольский. Он ещё в моём детстве приезжал в школу и показал фокусы, которые перевернули сознание. Спустя годы, когда я признался тренеру по боксу, что либо стану артистом, либо пропаду, судьба снова свела меня с Добровольским. Тогда он взял большой кредит и вынужден был усиленно трудиться. Ему нужен был администратор, а мне – учитель. Он увидел во мне энергию и дисциплину, дал базу: мы бегали кроссы, репетировали, отрабатывали карты, шарики, кольца, верёвки и всё, что связано с фокусными манипуляциями. А я успешно продавал билеты – мог за пять дней распродать тысячу. Со мной он закрыл кредит не за шесть лет, а за шесть месяцев.
– Складывается впечатление, что дело не только в обстоятельствах. Магия – в вашей природе. А в роду были те, кто занимался этим?
– Моя бабушка Лилия Афанасьевна – авантюристка по духу. Она работала директором вагона-ресторана и брала меня в рейсы в девяностых. Там я видел картёжников, шулеров – ту среду, где ловкость решает всё. От бабушки у меня и доброта, и авантюризм. Мама работала на автостанции, и я наблюдал за карманниками, всех знал в лицо. Хотел не воровать, а владеть такой же техникой, но использовать её, чтобы удивлять. Сейчас я легко снимаю галстуки и часы прямо на сцене – это оттуда.
– А сегодня вы обладатель премии Merlin Awards и рекорд-смен Книги рекордов Гиннесса. Но за этими титулами стоят конкретные номера. Какими элементами своего шоу «Арена магии» вы гордитесь больше всего?
– Мне писать книгу об успехе пока рано. Я продолжаю тренироваться от трёх до пяти часов каждый день. Сейчас оттачиваю шулерскую технику, совершенствую движения, реакцию, внимательность. Но, наверное, самый значимый и дорогой трюк – это задействование настоящего голубого вертолёта в постановках. В 2019 году, когда я сделал постановку трюка с голубым вертолётом, отправил видео Майку Майерсу, мастеру Копперфилда, и они вдвоём вышли со мной на связь и восхитились.
– А что ещё вы считаете своей «фишкой»?
– Секретный приём, благодаря которому я выиграл все свои конкурсы. Его делают, наверное, всего три человека в бывшем Советском Союзе, а возможно, и в мире. Я показывал этот приём чемпионам мира – он им незнаком. Этот приём называется «невидимый вольт». Его придумал мой учитель Виктор Добровольский, он отточил его до совершенства. В руках картёжника это оружие: берёшь карту, кладёшь в середину, щёлкаешь по колоде – она оказывается сверху. Даже в замедленной съёмке не увидишь, как это делается.
ВЕРНУТЬ ИМПУЛЬС
– Как вы выбираете формат шоу – когда стоит добавить юмор, а когда нужен драматизм?
– Репертуар у меня развлекательный, но я стараюсь привязывать номера к реальности и событиям. Помню, когда доллар обрушился и огорчил всех, я сделал номер: разрываю доллар, сыпется конфетти, ловлю одну – и появляется рубль. Я делился своей печалью со сценой, и она отражалась в зрителях. Аплодисменты были сумасшедшие.
– Всё чаще говорят об использовании в шоу-бизнесе искусственного интеллекта. Может ли и магия быть «цифровой»?
– Может, но это уже не магия. Это монтаж, компьютерные эффекты, покупные фокусы. Порог входа в жанр очень низкий: любой может купить реквизит и казаться «волшебником». Таких сейчас девяносто процентов. Я же принципиально публикую у себя только тех мастеров, кто работает руками: Виктора Рейнера, Володю Золотарёва, Владимира Григорьева – люди с техникой, с мастерством. Их ролики собирают миллионы просмотров. К тому же в зале всё видно. Если опереться на электронику, а кнопка не сработает, то номер провален. Зритель чувствует фальшь мгновенно.
– Расскажите о случае, когда трюк пошёл не по плану.
– Один мой коллега, комик по профессии, иногда выступал с фокусами. Человек весёлый, добродушный, но из тех, кто не станет лишний раз репетировать. Мы готовили номер с распиливанием головы мечом. Секрет простой: ассистент засовывает голову в ящик, крышка закрывается, и зрители не видят, что голова в этот момент «уходит» в секретное пространство. Только после этого можно начинать пилить. Ему говорим: «Лёша, нужно порепетировать». А он – в шутку всё: «Да ладно, чего вы меня учите». Выходит на сцену, берёт меч и… забывает закрыть крышку. Ассистентка не убирает голову, чтобы не раскрыть секрет. И он начинает реально пилить ей затылок... Она кричит, публика в восторге: думают, что это лучшее реалистичное представление в их жизни. В какой-то момент он понимает, что меч упёрся в шею, выдёргивает его, бросает, убегает за кулисы – и там, забыв выключить микрофон, матерится на весь зал. Публика помнит этот номер до сих пор.
Другой раз в Феодосии пошёл ливень прямо во время шоу. Сцена открытая, зрители кто в кусты, кто под деревья. Я выхожу и понимаю: если не удержу внимание, праздник сорвётся. Начал менять программу на ходу: шутки, песни, массовая магия прямо со зрителями. Под дождём люди махали руками, прыгали, пели вместе со мной. В итоге из этого стихийного бедствия получилось что-то живое, настоящее.
НА ГРАНИ ЖИЗНИ
– Приходилось выступать в необычных условиях?
– Однажды во Владивостоке выступал на яхте. Задача была такая: мы идём на одной яхте, ещё три подплывают и смотрят шоу. Между яхтами мостики, по ним я должен переходить и делать трюки. Звучит красиво, но на деле это оказалось непростым испытанием. Меня укачало так, что я едва стоял на ногах. При этом нужно было сохранять вид, будто всё идёт идеально. Люди с других яхт аплодировали, смеялись, а я мысленно считал минуты до конца выступления.
– Были ли у вас конфликтные ситуации?
– Была история мистическая. Выступал я в Ялте. Это был тяжёлый день: ночью шоу в сочинском казино, к утру паром, дорога без сна – и сразу на выступление. Приезжаю измотанный, а на меня с ходу налетают директор ресторана и её спутник. С «наездом», мол, кто ты такой, что берёшь такие деньги? «Артисты в цирке зарабатывают за месяц, как ты за одно выступление. Ты же и гроша ломаного не стоишь. Мы звонили в цирк, нам именно так о тебе и сказали», – не унималась парочка, хотя к заказчикам имела отношение разве что косвенное, это были просто сотрудники ресторана. И это при том, что у меня уже большая компания, контракты, фуры реквизита. Я постоял, подумал и только решил откланяться, как они опомнились: «Нет-нет, выступай». Я достаю костюм, начинаю шоу. Заказчики в восторге, а эти «наездники» исчезают с глаз. А потом мне рассказывают: «Ты понял, где был? Это же тот самый ресторан в Ялте, где снимали «Ассу». Помнишь сцену, где Цоя отчитывает женщина: «Вы артист, вы должны работать», а он молчит, а потом выходит петь «Перемен»? Так вот, тебя отчитывали в том же самом кабинете, в тех же стенах».
Когда я осознал, что меня буквально поставили в ситуацию Цоя, только не в кино, а в жизни, у меня внутри всё перевернулось. И по иронии судьбы это было то самое время, практически день в день, когда у меня был подписан судьбоносный контракт на шоу в Сочи с тем самым голубым вертолётом во время проведения чемпионата мира по футболу. Он изменил мою гастрольную жизнь. Символично: перемены пришли ровно там, где когда-то Цой впервые спел о них.
– Какая реакция публики особенно запомнилась?
– Это будет история с самым значимым гонораром в моей жизни. Меня пригласили в дом престарелых, паллиативное отделение. Там лежат люди на грани жизни и смерти. Пока я готовился за ширмой, услышал звук металла: коляски, костыли, протезы. Выхожу и обалдеваю: лица людей полны печали, вокруг врачи в халатах. Я понимаю, что отношения между персоналом и постояльцами не всегда идеальны. И я на ходу перестраиваю шоу.
Дёргаю на сцену всех врачей, раздеваю их, ворую вещи, шучу остро, ставлю в неудобные, смешные ситуации. И вдруг люди, которых, казалось, уже ничто не радует, начинают хохотать. Перед уходом обнаружил на столике две конфеты. Увидев мой недоумённый взгляд, организатор пояснил: «Это единственное, что у них есть. Они тебе отдали последнее». Моё сердце оборвалось. Эти люди, больные и никому не нужные, всё, что могли, отдали мне. Эти конфеты до сих пор хранятся в моём доме.
– Если выбирать город или регион с самой благодарной публикой, то какой отметите?
– Я слышал, что на севере публика неблагодарная, а на юге – теплее. Могу поспорить. Люди на севере настоящие, добрые, потому что живут в суровых условиях. Все друг друга тянут, уступают, помогают. Наша творческая «банда» поехала туда – 15 тысяч билетов продали на новогодний праздник в «Норникеле». Я сделал пять сольных концертов в Норильске. Люди шли к нам при минус 50! Но на самом деле везде публика одинаковая. Когда выступаешь, ты передаёшь в зал импульс энергии, а зрители возвращают его в том же объёме. Всё зависит от тебя, от того, насколько ты включён, насколько отдаёшь энергию и эмоции.
– Иллюзия работает там, где зритель готов обмануться. Как вы «настраиваете» зал на доверие?
– На скептицизме построено всё. Обожаю скептиков. Сразу вызываю одного из них на сцену. Он уходит без личных вещей, при этом довольный и счастливый. Я возвращаюсь к нему по ходу программы, называю его имя, шутки повторяются, он уже кричит к концу: «Я верю в магию, только отстаньте от меня». Это заводит, потому что я на шаг впереди.
– Бывали случаи, когда зрители ждали от вас чудес в прямом смысле – исцелений, предсказаний?
– Есть шарлатаны, которые выдают трюки за чудеса, но я принципиально не играю в это. Я могу пошутить, показать «ясновидение» как элемент шоу, но не более. Магия – это искусство, а не способ манипулировать чужой судьбой.
– Сегодня вы уже работаете в онлайн-формате: выходите в эфиры, разыгрываете людей. Как развиваете это направление?
– Я первый в мире фокусник, который придумал такой контент: притворяешься неуклюжим новичком, а потом показываешь настоящий уровень. Я работаю через чат-рулетку, ловлю случайных людей. Они не знают, кто я, могут переключить в любую секунду. И вот здесь начинается партия в шахматы: ты должен предугадывать их реакцию, удерживать внимание, тянуть их в игру. Этот навык пришёл со сцены: сотни концертов, опыт взаимодействия с залом. Теперь я использую его в медиапространстве. У нас за год более полумиллиарда просмотров, и это не случайность.
Диана МАСЛОВА.
