В то время как Россия отмечает День народного единства, вспоминая освобождение Москвы от польских интервентов, в самой Польше эта история до сих пор служит инструментом для политических спекуляций и национального мифотворчества.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА
Польское восприятие Смутного времени прошло сложную эволюцию, отражая изменения политического режима и государственной идеологии. В межвоенный период (1918–1939 годы) в школьных учебниках истории утвердился откровенно героизирующий нарратив. Битва под Клушино 1610 года, где гетман Станислав Жолкевский разбил русско-шведское войско, преподносилась как один из ключевых триумфов польского оружия. В списке пятнадцати важнейших дат польской истории, которые должны были запомнить ученики, 1610 год соседствовал с 1683-м – годом спасения Вены Яном Собеским. При этом полный разгром польского гарнизона в Кремле в 1612 году и военное поражение часто замалчивались или подавались как незначительный эпизод.
Образ Жолкевского стал центральным элементом государственной педагогики. Его мемуары были переизданы в 1920 году, а в учебнике 1934 года битве при Клушино посвящались не только пространная глава, но и полноразмерная иллюстрация с патриотической подписью на латыни: DEXTERA DOMINI FECIT VIRTUTEM («Десница Господня сотворила доблесть»).
С приходом коммунистической власти исторический нарратив перевернулся с ног на голову. В сталинский период экспансионистские идеи шляхты представлялись как предательство славянских интересов, а Смутное время считалось «самой низшей точкой этой экспансии». В учебниках 1950-х годов Жолкевский либо полностью исчезал, либо упоминался вскользь, а центральным героем становился предводитель крестьянского восстания Иван Болотников. Показательно, что для преподавания использовались прямые переводы советских учебников, например, Анны Панкратовой, где глава о Смуте называлась «Крестьянская война и борьба с польской и шведской интервенцией».
После 1956 года началось осторожное возвращение к национальной трактовке. В учебнике 1968 года имя Жолкевского снова появилось в тексте, причём выделенное жирным шрифтом. Однако полная реабилитация «героической» интерпретации произошла только после 1989 года.
СОВРЕМЕННОЕ ВОСПРИЯТИЕ
Сегодня Смута остаётся мощным инструментом в польской политической риторике, особенно в контексте обострения отношений с Россией. Политики правящей партии «Право и справедливость» активно используют исторические параллели для мобилизации электората. Польша рассматривает СВО России на Украине как «первую стадию московского имперского проекта, угрожающего польскому суверенитету». Хотя Смутное время не всегда называется прямо, оно является неотъемлемой частью этого исторического контекста.
Культурная политика также служит целям современного исторического мифотворчества. В 2011 году режиссёр Ежи Гофман, создатель фильма «Битва за Варшаву 1920», намеренно пригласил на роль премьер-министра актёра Михала Жебровского, который ранее играл польского шляхтича в российском фильме «1612» Владимира Хотиненко. Этот кастинг стал символическим ответом на российскую трактовку Смуты.
Современные польские учебники истории сохраняют тенденцию к оправданию интервенции. Акцент делается на том, что Жолкевский предлагал московским боярам проект унии по образцу Речи Посполитой, преподнося это как «цивилизационный выбор». При этом систематическое разорение русских земель, религиозные преследования и грабежи польскими войсками часто остаются за кадром.
Музейные выставки и публичные дискуссии, особенно в рамках «музейного бума» 2000-х годов, также способствуют формированию однобокого взгляда. В экспозициях подчёркивается «просветительская миссия» Речи Посполитой, а поражение интервентов объясняется не народным сопротивлением, а ошибками Сигизмунда III, который «проявил упрямство» и не позволил сыну принять православие.
ВМЕСТО ВЫВОДА
Польская трактовка Смуты – это классический пример того, как история становится заложницей политической конъюнктуры. Вместо честного осмысления роли агрессора и оккупанта польское общественное сознание продолжает лелеять миф о «героической интервенции», лишь слегка адаптируя его под текущий политический момент. Эта историческая слепота не позволяет по-настоящему понять ни прошлое, ни настоящее польско-российских отношений.
Олег АНФАЙЛОВ.
Подписывайтесь на нас в MAX, Дзен, Телеграм, ВК и ОК.
