Хотелось бы поговорить об оформившемся явлении в коммуникации, которое лично я называю «высказыванием сегодняшнего дня». Это когда один человек вдруг начинает высказываться о другом, игнорируя весь путь, пройденный тем критикуемым человеком. К примеру, мне на мое вчерашнее высказывание о том, что у России уже есть большие достижения в СВО, какие-то люди возражают – «Говорить, не воевать, не мешки ворочать!». Пусть, мол, идет воевать, а потом болтает. То есть критикуют за то, что я, как гражданка России, не возражала бы против мирного соглашения, если бы Украина исполнила все пункты, согласованные с Россией. Но ведь я не просто говорю – вместо того, чтобы мешки ворочать или идти на войну. И мне кажется, надо уже прекращать эту порочную украинскую практику посылать женщин на войну. Тут не Украина. В моей стране есть мужчины. И мужчины моей страны защищают меня и мою семью на войне. И мне кажется, я имею полное право говорить. Ведь в войне я нахожусь не с 22-го года, как большинство, а с 14-го.
На войну, которую развязала Украина против жителей Донбасса, я приехала в мае-июне 14-го года. Сначала я документировала происходящие. Я знала всех командиров – Захарченко, Безлера, Дремова. Позже моя деятельность сместилась с журналистской на гуманитарную, поскольку люди сидели в подвалах, в бомбоубежищах, им требовались медикаменты, еда, вода. Например, в Донецке целый психиатрический диспансер сидел в 14-м, 15-м без медикаментов, и их доставку надо было организовать в хаосе войны. Так я провела в ДНР 4 года практически безвылазно. Город жестоко обстреливали со всех сторон, и я жила в этом городе, я ездила по этому городу и в поселки, чтобы оказать людям помощь, а также документировала преступления ВСУ. Почему я не имею права высказать свое мнение? Мне кажется, что как раз я его и имею.
Когда в феврале началась СВО, я уехала туда, и оттуда не выезжала 8 месяцев, находясь в Мариуполе и Волновахе. Налаживая там горячее питание и подвоз воды. Почему я не имею права говорить?
Я документировала факты о зверствах «Азова» (запрещен*), и в Верховном суде выступала свидетелем от лица пострадавших людей. «Азов»* тогда был признан террористической организацией в том числе и благодаря моим показаниям. Почему я не имею права говорить? Очень даже имею. Замечу, что я сама ни у кого этого права не отнимаю.
А вот утверждать, что у России за 4 года СВО никаких достижений нет - антигосударственно. Это ложь. Они есть и их много – это и возвращенные территории, и люди, и выход к Азовскому морю, и отсечение возможности для Украины войти в НАТО и много чего еще. Конечно, если европейская партия войны передавит, и мира не будет, то мы продолжим вести войну. Президент уже все четко сказал – если не договоренностями, то иными способами мы вернем свои территории. Но все-таки странно говорить людям, о которых ты сам ничего не знаешь и тебе не досуг о них почитать, что они не имеют права высказываться о достижениях нашей страны в СВО, потому что это – еще не окончательные достижения. Особенно странно это выглядит, когда высказыватель – сам мужчина и не на войне.
