Актёр, каскадёр и режиссёр Сергей Силкин о трюках, травмах и дружбе с великими актёрами.
ОТ ФАНАТА ДО ПАРТНЁРА
– Вы начали сниматься в кино с 10 лет. Какие воспоминания остались о первых съёмках на Ялтинской киностудии?
– Мне повезло: я жил всего в 100–150 метрах от студии, мама работала там бригадиром по массовке. Я постоянно бывал на площадке, наблюдал за съёмочным процессом. В Ялте тогда снималось много фильмов. Видел, как работал Александр Роу, как строили пещеры и замки. Однажды во время съёмок фильма «Тренер» искали мальчика на роль ученика-спортсмена. Меня утвердили, но я, пацан 10-летний, с друзьями в футбол прогонял, а текст так и не выучил. В итоге вызвали актёра из Москвы, а я попал в массовку, но на крупном плане! Это была первая победа, я гордился.
– Кто из актёров был для вас примером?
– Гойко Митич! В 70-е все «фанатели» от фильмов про индейцев, а он был главным индейцем Советского Союза. Красивый, спортивный, мужественный… У меня вся комната была в его фотографиях. Я начал тренироваться, делать луки и стрелы, мечтал быть как он. А как-то немецкая съёмочная группа снимала в Ялте сцену сожжения лагеря индейцев с участием Гойко Митича. Он был очень доброжелательным, подписал мне 30 снимков, сфотографировался со мной. Потом я написал ему письмо в студию DEFA (государственная кинокомпания ГДР, упразднённая в 1992 году. – Ред.), и он ответил! Потом на протяжении жизни мы часто встречались, но уже как коллеги.
– Как вам работалось с Гафтом, Гердтом, Тихоновым?
– Гафт был невероятно ироничен. Помню, он учился держать пистолет: брал его кончиками пальцев. Это всё равно что есть селёдку ножом и вилкой. А потом решил потренироваться и выпрыгивал с пистолетом из кустов перед отдыхающими!
Гердт тоже любил шутки. Однажды в ресторане официантки начали приносить ему с коллегами алкоголь от разных столиков. Оказалось, люди узнавали актёров и угощали. Гердт сказал Гафту: «Видите, Валентин, а вы хотели сами заказывать! Надо уметь лицом торговать».
Тихонов был интеллигентом до кончиков пальцев. Мы случайно встретились на съёмках, он заинтересовался моей работой, а когда узнал, что я снимался с его дочерью, был очень рад.
Однажды на съёмках фильма «Воры в законе» общался с Анной Самохиной, на тот момент дружили. Было прохладно, мы стояли возле машин, и она вдруг говорит: «Серёж, что-то холодно, обними меня». Я приобнял её – просто чтобы согреть. В этот момент мимо проходил режиссёр, который был в неё влюблён. Он аж вскрикнул: «Так, Серёжа, вот этого в кадре нет! Этого в кадре нет!» (смеётся. – Ред.).
– Вспомните забавные или нелепые ситуации на съёмочной площадке.
– Эти случаи почему-то всегда происходят с нашим любимым режиссёром Юрием Карой. Был у нас кадр, где мы бежим и по дороге сбиваем всех подряд: и людей, и палатки. И надо было найти какого-то мужичка с пивной кружкой, такого смешного, чтобы он возмущённо отлетел с этой кружкой в руках.
У нас в массовке было человек сорок-пятьдесят: женщины, мужчины. Я сказал: «Найдите мне такого, с красным лицом, щекастого». Через какое-то время приводят ко мне одного. Говорят: «Вот, посмотрите, как раз то, что надо: щекастый, краснолицый, как раз пивной тип!»
Я смотрю и говорю: «Вы с ума сошли?! Это же режиссёр нашего фильма!»
Хорошо дружил с Андреем Мартыновым, известным по роли Кирьяна в сериале «Вечный зов». В фильме «Без права на провал» я играл немецкого офицера. Была сцена, где меня привязывают и допрашивают. И вот меня связали, но съёмки всё не начинались. Меня надолго оставили одного, даже руки начали затекать. Вскоре Андрей приносит мне кофе с площадки, но не даёт, только дразнится. Мало того, он ещё сорвал травинку, щекотал меня ей в ушах и ржал. А кофе так и не дал.
– Бывают ли на съёмках актёры, которые ведут себя высокомерно?
– Да, женщины часто бывают самовлюблёнными. Особенно с костюмерами. Мужчины обычно ведут себя деликатно, а вот актрисы часто жалуются: «Ты мне не подшила, шапочку не принесла, платочек повисает!» Костюмеров я уважаю и всегда с ними в хороших отношениях. Я считаю, что это серьёзная работа, без которой нас бы не было.
ШАПИТО ГОРИТ!
– Какие сцены в кино были для вас самыми сложными?
– В фильме «Шапито» надо было поджечь цирковой шатёр, а каскадёры должны были выбегать из огня. Всё рассчитали, но ветер резко сменил направление, и шатёр вспыхнул слишком быстро. Я понял, что, если ребята задержатся, они сгорят. В последний момент дал команду выбегать – это их спасло. Жизни людей важнее, чем успешное завершение кадра. Другой сложный трюк – в картине «Крым. Путь на Родину». Огромный грузовик «Урал» переезжал легковушку, водитель (наш герой. – Ред.) должен был остаться жив. Мы сработали идеально. А в фильме «Крысы, или Ночная мафия» был момент, когда такси зависает над обрывом. Трос лопнул! Хорошо, что предварительно я настоял на дополнительной верёвке, она удержала машину…
– Какие травмы в вашей работе самые частые? Случались ли серьёзные повреждения?
– Синяки, ушибы – это обычное дело для каскадёра, даже если работаешь со страховкой. Локти защищаешь, но падения всё равно случаются. Например, на съёмках сериала «Смерш» у нас была сцена в тоннеле. Мы, каскадёры, бежали, стреляли, а рядом работала массовка. Может, это прозвучит грубо, но массовка – это неуправляемое стадо. Они стараются выбежать поближе к камере, засветиться в кадре, а у нас же всё рассчитано до сантиметра: кто где стреляет, кто куда бежит. Я бегу, стреляю, и тут массовка ломится прямо на меня, сбивает с ног и прижимает к стене. Автомат, который был у меня в руках, упирается мушкой мне в живот, а один из статистов ещё и толкает меня. В результате у меня трещина в ребре. И это был только первый день съёмок! А впереди целый месяц работы, причём с трюками. Но я сжал зубы и продолжил сниматься, хотя боль была адская.
Другой случай произошёл на съёмках одного популярного английского сериала. По сценарию мне нужно было спрыгнуть с верхней палубы корабля вниз с саблей в руках и продолжать бой. Я попросил подстелить мат, чтобы не отбить ноги. Сначала всё шло отлично. Я прыгнул, красиво приземлился, все довольны. Но когда начали снимать сцену, оператор сказал: «Мат убираем, он в кадре». Теперь представьте: на мне сапоги с толстой кожаной подошвой, как тогда носили, с высоким каблуком. Удар пришёлся прямо в пятку, но от шока боли сначала не было. Минут через десять почувствовал, что нога не двигается. Врач на площадке сказал, что пятка раздроблена. А съёмки только начались! Здесь повезло – мне оплатили больничный и компенсировали 50% неснятых сцен. Потому что вина была не моя – оператор отказался от страховки.
– Какой самый опасный трюк вы выполняли?
– Самый опасный трюк был не в кино, а в театре! Я работал в нём пару лет. Тогда мне казалось, что спектакли скучноваты, и я решил их разнообразить. Я играл Кощея Бессмертного и придумал, что полезу по верёвочной лестнице за его сердцем, доберусь до самого верха, не смогу достать, сорвусь и упаду спиной вниз, цепляясь за лестницу только ногой. А ведь в театре страховки нет. Это не кино. Режиссёр сначала от этой идеи отказался. Но я настоял, и в итоге мы отыграли 350 спектаклей, где я 350 раз выполнял этот опасный трюк! Дети в зале визжали от восторга и хлопали! Театр я тоже немного «перестроил», добавив много трюков. Например, если милиционер ловил преступника, я предлагал перевернуться через диван и разбить стул, чтобы сделать сцену более живой. В итоге режиссёры соглашались.
В фильме «Крым. Путь на Родину» была сложная сцена – нападение на автобус. По сюжету его окружали и атаковали, разбивая стёкла и поджигая. Конечно, посадить в автобус 30 каскадёров не было ни бюджета, ни возможности. В итоге использовали 5–7 каскадёров, а остальных набрали из массовки. Мне пришлось каждого человека инструктировать часами: как правильно повернуть голову, куда сместить шапку, чтобы стёкла не попали в лицо. Очки только пластмассовые, потому что стеклянные разобьются. Всё было рассчитано до миллиметра. Да, стёкла летели, были мелкие порезы, но серьёзных травм, слава богу, не случилось. А съёмки были очень сложными.
– Есть ли трюки, на которые вы никогда не согласитесь?
– Каскадёр должен быть универсальным, но в разумных пределах. В нашей профессии есть специализация: автомобильные трюки, бои, работа с лошадьми. Это отдельные направления. Я, например, могу прыгнуть со скалы в воду с 5–6 метров, но никогда не прыгну с 25, как делают профессионалы, знающие каждый камень на дне. Я не стану выполнять трюк, если не уверен в безопасности хотя бы на 80%. А ещё многое зависит от условий. Если мне не предоставляют помощников, оборудование или подготовленную площадку, я просто отказываюсь. Я отвечаю не только за себя, но и за команду. За 20 лет у меня погибло три друга-каскадёра. И чаще всего по глупости, а не из-за сверхсложных трюков.
– А по каким причинам они погибли?
– Один прыгал со скалы и решил сменить направление прыжка, но не учёл подводные камни. Второй не успел лечь во время трюка, и ему на голову приземлился мотоцикл. Третий разбился, выполняя прыжок в озеро.
– Насколько сложно работать с огнём и водой?
– Горение – один из самых опасных трюков. На втором месте – автомобильные перевороты. Когда я только начинал, никакой специальной защиты не было. Мы просто брали утеплитель, мазали его горючим клеем из строительного магазина и поджигали. Сейчас, конечно, всё иначе: есть специальные гели, негорючие костюмы. Но даже с защитой у каждого второго из моих друзей-каскадёров есть ожоги… Если неправильно рассчитать ветер, огонь пойдёт в лицо, тогда ожоги неизбежны.
С водой другая история. Многие недооценивают её опасность. Но если неправильно сгруппироваться, удар о воду – как удар о бетон. Однажды я просто баловался на съёмках, прыгнул в воду, хотел красиво раскрыться грудью, а в итоге рухнул плашмя. Почки потом две недели болели, дышать было трудно.
– Как проходит подготовка к сложным трюкам? Какие тренировки самые важные?
– Каждому трюку предшествует подготовка. Обычно на тренировки даётся не меньше двух недель. В целом это гимнастика: маты, кувырки, падения. Главное – научиться падать правильно, расслабленно, как медуза, иначе можно травмироваться даже на матах. Работа в кино требует не такой амплитуды движений, как в спорте. Например, в боксе удары короткие, а в кино они должны быть другой амплитуды, чтобы их было видно. Поэтому боксёры часто теряются перед камерой: их удары не выглядят эффектно.
БЕДНЫЕ И СИЛЬНЫЕ
– Есть ли разница в работе каскадёров в России и за границей?
– За границей всё оборудовано, страховки обязательны, безопасность на первом месте. У нас же до сих пор падают на коробки вместо надувных подушек, потому что оборудование дорогое. В Голливуде без страховочного полиса ни один каскадёр не выйдет на площадку. У нас же хочешь застраховаться – делай это сам. Но если в договоре пропишешь страховку, тебе найдут более дешёвую замену.
– С другой стороны, получается, наши каскадёры обладают лучшей подготовкой, раз вынуждены без технологий работать?
– Мы тренируемся в экстремальных условиях и умеем работать без дорогих технологий. И когда нам дают хорошие технические возможности, мы выполняем трюки на высшем уровне. Российские каскадёры выигрывали крупные премии в Америке.
– Есть ли у каскадёров приметы?
– Многие каскадёры верят, что если застраховаться, то обязательно что-то случится. Это профессиональная мнительность. Есть и актёрская примета: если уронил текст, нужно сесть на него, а только потом поднять. Если сразу поднять – роль не сложится.
Диана МАСЛОВА
