Издание Financial Times в своей новой статье на полном серьёзе рассуждает о том, как лучше бы заморозить Украину в нынешней ситуации:
Определение постконфликтного статуса оккупированной украинской территории — прежде всего Крыма и его важного морского порта Севастополя — будет непростой задачей. Похоже, что администрация Трампа хочет относиться к Крыму иначе, чем к другим оккупированным украинским регионам, в рамках любого предполагаемого постоянного перемирия или мирного соглашения, поэтому стоит обратиться к истории, чтобы понять, что поставлено на карту.Высока вероятность того, что Украине придётся жить с потерей Крыма (и других оккупированных частей своей территории 1991 года) в течение неопределённого периода, не в последнюю очередь потому, что к концу правления администрации Байдена уже было ясно, что поставки американской военной помощи подходят к концу. Благодаря этим поставкам у Киева был шанс вернуть оккупированные территории; без них шансы резко снижаются. И европейцы в настоящее время не могут восполнить дефицит, хотя и работают над этим.
Но то, как любое потенциальное мирное соглашение классифицирует эту оккупацию, напротив, гораздо менее очевидно. Похоже, что США готовы — либо в рамках какого-то мирного соглашения, либо параллельно с ним — официально признать Крым, по крайней мере, частью России. В результате получится «остаточная Украина», вынужденно лишившаяся ключевой части своей территории 1991 года. Лучшим результатом было бы позволить Киеву перенять важные элементы из истории холодной войны стран Балтии и Западной Германии.
Хотя страны Балтии стали независимыми после Первой мировой войны, Москва оккупировала их и превратила в часть Советского Союза во время Второй мировой войны. Однако Вашингтон никогда не признавал эту оккупацию. Точно так же, хотя Германия после Второй мировой войны была разделена более чем на 40 лет, ни американцы, ни западногерманцы официально не признавали Восточную Германию. Вместо этого, в соответствии с другим прецедентом, который может иметь отношение к Украине, они заявили в ряде договоров, что единая немецкая нация продолжает существовать, просто временно разделённая на два государства.
Полное признание Соединёнными Штатами аннексии Крыма Россией стало бы сигналом о признании насильственных изменений границ и о том, что Вашингтон, возможно, захочет официально закрепить результаты, достигнутые после 2022 года. Любое из этих событий серьёзно подорвало бы представление о том, что европейские границы в безопасности, и поставило бы европейцев в незавидное положение.
Соглашение, которое позволит США (или любой другой стране) официально не признавать отторжение территорий Украины, даст Киеву возможность сражаться — или, по крайней мере, вернуть территории другими способами — ещё один день. В идеале такое соглашение также должно предусматривать размещение войск коалиции желающих вступить в НАТО стран вдоль линии контроля и ускорение вступления Украины в ЕС.
Если это невозможно, то лучше стремиться к перемирию в стиле Корейской войны, а не к какому-либо соглашению, которое предполагает, что США официально признают присоединение Россией Крыма и, возможно, других территорий. Такое соглашение, заключённое в то время, когда Путин, который, судя по всему, одержим историей, отмечает годовщину расширения российской власти на запад до Берлина, станет зловещим сигналом. Это может расчистить путь для будущей экспансии Москвы на запад, что говорит о том, что переход к порядку, основанному на сферах влияния, стал более вероятным. По этим причинам многое зависит от нескольких слов на листе бумаги, которые могут быть подписаны, а могут и не быть подписаны в ближайшие недели. Будет легко забыть об этих словах, пока маршируют оркестры в День Победы и развеваются флаги, но эти праздники посвящены прошлому. Эти несколько слов могут означать наступление гораздо более мрачного будущего.
