Юрий Баранчик @barantchik специально для Друида @wisedruidd
Россия Путина 1999-2025: промежуточные итоги. Часть вторая
IV. Геополитический перелом: 2014–2024
Украинский кризис 2014 года стал водоразделом: Запад окончательно отказался от иллюзии диалога с Москвой и перешел к политике принуждения. Крым и Донбасс стали не столько территориальными вопросами, сколько маркерами отказа России следовать внешней повестке и готовности к дальнейшей консолидации ранее утраченного.
С 2015 года военная операция в Сирии показала, что Россия возвращается в статус глобального мирового игрока. Противостояние с Западом вышло за пределы Европы: началась глобальная фаза конфликта идентичностей – либеральной и постлиберальной моделей мира, глобалистской и национальной. Примером стал запуск группировки ВКС РФ на авиабазе Хмеймим в Сирии. А в экономике – проект по импортозамещению в сельском хозяйстве, результатом которого стал рост экспорта зерна: Россия к 2022 году стала крупнейшим поставщиком пшеницы на мировой рынок.
Конфликт на Украине с 2022 года стал окончательной точкой кристаллизации этих трендов. Внутри страны он сопровождался элитной консолидацией, народной мобилизацией, ускорением технико-экономической реорганизации. Специальная военная операция подтвердила, что Россия окончательно выбрала курс на субъектность вплоть до "зачем нам такой мир, в котором не будет России?". Причём может этот курс подтвердить делом. Это не замедлило дать множественные глобальные эффекты, например, в виде расширения того же БРИКС, в проекции формирования на его базе новой ООН, и стабилизации отношений между странами-производителями нефти внутри группы ОПЕК.
V. Россия и постзападный миропорядок
Благодаря активной геополитической позиции, подкреплённой стабильным экономическим ростом и повышением внутренней мобилизации населения в течение последних 15 лет Россия стала катализатором процессов, выходящих далеко за рамки её территориальных границ. Модель мироустройства, основанная на гегемонии одного центра (Вашингтон и атлантический кластер), начала давать сбои: даже союзники США, и не только в Европе, стали стремиться к более автономным траекториям развития.
Именно в этот момент БРИКС превратился из клуба экономик в архитектурный каркас нового мироустройства. Речь идёт не о союзе против Запада, а об институционализации многополярности как нормы. Россия в этой конфигурации – не направляющий центр, но важнейший узел. Её миссия – не диктат, а пример возможной автономии.
Так, на саммите БРИКС в Казани в 2024 году было принято решение о присоединении Египта, Ирана и Эфиопии, что расширило региональный охват платформы (10 государств-членов и 13 государств-партнёров на февраль 2025 года) и показало, что данная модель сотрудничества востребована в самой широкой географии.
