Ох, беда нам с блогерами. Каждый блогер метит не просто в историки, а в великие. Ведь в истории, как и в футболе и политике, разбираются все
Очень любопытно наблюдать, как некто Толкователь толкует Жюля Мишле. Толкует он его, судя по постам, как очень солидного «европейского исследователя», который не с потолка свои знания о России брал, а изучил труд немца Августа фон Гакстгаузена. Толкователю импонирует глубина мысли «европейского исследователя» Мишле, созвучие его идей его собственным.
Странным выглядит то, что Толкователь даже не упоминает, что Жюль Мишле, этот «отец исторического знания» и «творец истории Франции», в годы Крымской войны превратился в страстного пропагандиста, который изливал потоки желчи на Россию и буквально на физиологическом уровне ненавидел Россию и русских (а Толкователь цитирует именно «Демократические легенды Севера» — сборник статей, опубликованный в 1854 г.).
Страстно переживавший за судьбу Польши, сочувствовавший ее «страданиям», как и многие его соотечественники, Мишле воспринимал Польшу как «мученицу», а Россию – как мучительницу.
Свои статьи он написал под влиянием работы А.И. Герцена «О развитии революционных идей в России». Это сочинение Мишле назвал «героической книгой великого русского патриота».
Правда, самого Герцена такая интерпретация его идей глубоко возмутила. Сразу после знакомства с первыми статьями Мишле он опубликовал в Ницце брошюру под названием «Русский народ и социализм (Письмо к Ж. Мишле)», в которой писал:
«Мы, оставившие Россию только для того, чтобы свободное русское слово раздалось, наконец, в Европе, — мы тут налицо и считаем долгом подать свой голос, когда человек, вооруженный огромным и заслуженным авторитетом, утверждает, что “Россия не существует, что русские не люди, что они лишены нравственного смысла”».
Толкователь подробно цитирует Мишле как достойного «европейского исследователя», который своим чутким умом понял все о русском коммунизме, то есть общине, о южном характере великороссов, даже о засилье немцев во власти.
Наверное, можно читать Мишле и так, и видеть только это. И вовсе не замечать, что не только русские, но и сама Россия внушает Мишле физиологический страх, что он входит в состояние экстатического транса от одного упоминания России; это слово для него является синонимом Сатаны. Он дегуманизирует русских, отказывая им в праве быть не только нацией, но и людьми как таковыми:
«Глядя на русских, ясно понимаешь, что это племя пока не развилось до конца. Русские — еще не вполне люди. Им недостает главного свойства человека — нравственного чутья, умения отличать добро от зла…».
Русские в глазах Мишле— это подобие моллюсков на дне морском. Россия для него – это смерть, как и община:
«общинный коммунизм, способствующий рождаемости, несет в себе также начало совершенно противоположное — влекущее к смерти, к непроизводительности, к праздности. Человек, ни за что не отвечающий и во всем полагающийся на общину, живет, словно объятый дремотой, предаваясь ребяческой беззаботности…»
Главный же вывод Мишле таков:
«Восхитительно точное определение было дано России, этой разрушительной силе, этому ледяному яду, который она медленно разносила, и который ослабляет жизненные силы, парализует будущие жертвы, лишая их всякой защиты: “Россия — это холера”»
В 1863 г., во время польского восстания, Мишле напишет статьи о «мученице Польше», о «мучениках России» (то есть о русских революционерах). Правда, спустя десять лет, когда для Франции ситуация резко изменится, Мишле, будучи рациональным французом, перестроится, вспомнит, что он историк. И будет писать о России уже совсем другое. Типичный виртуоз переобувания в воздухе. Именно так к нему и надо относиться в том, что касается его взгляда на Россию.
Но для этого желательно самому быть историком, а не просто ее толкователем.
