Именно так отзываются родные и сослуживцы о прапорщике с позывным Сандал. Военнослужащий Федеральной службы войск Национальной гвардии России, медик, фельдшер отряда, он бесстрашно выполнял свою работу в зоне СВО, получил серьёзное ранение, но, несмотря на потерю ноги, вернулся на службу и снова работал «за ленточкой», выполняя свой воинский долг.
Ещё он создал вдохновляющий канал, где показывал, как проходила его реабилитация, – от качалки до похода в горы. Также Сандал проводит уроки мужества для юных патриотов. И у этого отважного и целеустремлённого человека действительно есть чему поучиться.
Охота на диверсантов
В Крым уроженца Ставропольского края привели события Русской весны: росгвардейцы прибыли на полуостров, чтобы обезопасить местное население от всякого рода провокаторов, экстремистов, которые пытались омрачить воссоединение республики со своей Родиной. Внутренние войска занимались выявлением террористических ячеек, затаившихся в республике, искали схроны в горной части Крыма. И надо отметить, что справились успешно, упредив множество преступлений, которые планировали недоброжелатели.
– Предотвратили даже тем, что показывали свою работу. Будем называть вещи своими именами, террористы, видя, что по их следу кто-то идёт, сбивались с намеченной цели либо делали какие-то ошибки, что в дальнейшем шло нам на руку, – рассказывает Сандал о тех днях. – Сколько бы человеку ни делали хорошо, но если он настроен изначально негативно, то ему всегда будет плохо. Он всегда будет стремиться к какому-то перевороту, кого-то подначить. Это было тогда, и это есть сейчас, – так описывает он нынешнюю ситуацию со «ждунами» и диверсантами, которых отлавливают по всему полуострову ОМОН и СОБР.
Пышный цвет неонацизма
Наш собеседник убеждён, что нынешний конфликт вызван активным подстрекательством стран Запада. Украинские националисты при содействии иностранных кураторов развязали войну, которая длится в Донбассе 10 лет, а специальная военная операция призвана была прекратить этот террор. При этом он считает, что между братскими народами не должно было случиться раздора. Поэтому Победу Сандал видит в последующем примирении сторон, но с полной демилитаризацией украинского государства, накачанного западным вооружением, и с возвращением исторических территорий России, население которых вздохнёт свободно от европейской «демократии».
Со своим подразделением Сандал заходил из Крыма по херсонскому направлению.
– Мы работали по населённым пунктам, обрабатывали информацию, которая к нам поступала, где прячутся вэсэушники. Но тогда это были именно нацисты, заброшенные к нам в тыл. Они осуществляли разведку, приезжали в так называемый «отпуск к своей семье». Поэтому были «блуждающие» миномёты – кортеж из трёх-четырёх машин, которые выезжали быстро на точку с 82-мм миномётом, отстреливались и тут же быстро исчезали. Мы их выявляли, – рассказывает Сандал.
Это были ежедневные опасные задания с поездками от села к селу, проверками гаражей, заброшенных ферм, подозрительных людей. Но вражеские наблюдатели тоже не дремали: сообщали о передвижениях оперативных групп, а нередко и местных жителей заставляли работать на кровавый киевский режим – где-то угрозами, а где-то и промывкой мозгов. Лживая украинская пропаганда без остановки лилась через экраны телевизоров.
– Сколько таких бабуль мы видели! Приезжаешь, а они нам: «Изверги, уходите отсюда, мы вас не ждали, не звали». Мы говорим: «Бабушка, какие ж мы нацисты?! Перепутали, наверное?» – «Нет!» – и она националистические лозунги кричит, – вспоминает Сандал. – Не знаю, как с этим бороться, тем более как старушке, которой 60?70 лет, доказать, что она не права. Тут уже ничего не сделаешь: она уже приняла своё решение, ведь бабушка новости слушает, любит смотреть такое...
Есть только миг
Аэропорт Чернобаевка, который стал базой для росгвардейцев, беспрестанно обстреливался вражеской артиллерией. Боевики киевской хунты били «Точкой-У», «Байрактарами», опять-таки «блуждающими» миномётами. Но 15 марта стал одним из тяжелейших дней, тогда враг нанёс по базе массированный ракетный удар.
– До этого «Панцири» отбивали все ракеты, которые на нас шли, но в этот день прямо по нам насыпали очень сильно. Голову поднять было сложно. Работы было много для медика, – рассказывает Сандал. – Был момент, когда взорвался вертолёт, а я бежал от одного окопа к другому, проверяя ребят из других подразделений. Бежал – и просто остановился. Устал бегать туда-сюда, потому что в полной экипировке плюс рюкзак медицинский. И Господь уберёг: мимо меня крестовина пролетела. Как в боевиках замедленная съёмка. Так и у меня было: в метре от меня крестовина летит и крутится, а я должен был как раз туда бежать ей наперерез. Она огромная такая – в диаметре, наверное, метра полтора. Вот тогда я классно отдохнул! – вспоминает военнослужащий момент, когда заглянул смерти в глаза.
Специалист широкого профиля
В свободное от своих прямых обязанностей время наш собеседник был педиатром, хирургом, терапевтом, травматологом.
– В населённом пункте, где была база, мне грудничков приносили, на которых я смотрел и не знал, что делать. Когда появилась возможность звонить, то обращался за помощью, благо у меня в семье много медиков: «Вот принесли ребёнка, такие-то симптомы, что можете посоветовать хотя бы», – рассказывает Сандал.
Через своих друзей и родственников он приобретал много лекарств, которые без вопросов передавали посылкой с тыловой колонной.
– У нас бойцов с сахарным диабетом не было, не было жёстких гипертоников или с другими серьёзными заболеваниями. Мне приходилось запрашивать, и я это раздавал местному населению, – поясняет он.
Люди реагировали на доброту и заботу по-разному: кто-то с благодарностью, но были и те, кто держал камень за пазухой.
– Бабушка одна мне клубнику носила. Было так приятно! Причём ягода размером с кулак была, я в первый раз такую видел огромную. Но знаю, что были такие, кто приходил у нас сухпаёк получать. Мы ведь и свои продукты отдавали, не жадничали. А на следующий день, как Ленин с броневика, орали: «Русские, уходите отсюда! Ничего нам от вас не надо!» Он еды набрал себе на какое-то время – и всё, можно поорать. Ну а чего нет? – описывает он двуличность некоторых обывателей.
Другой жизни не вижу
Это был очередной артобстрел. Неприятель ударил по базе «Хаймарсами». В этот момент Сандал находился в здании, проводил ревизию медикаментов, перебирая лекарства, которые можно было отдать в местные больницы и ФАПы, составляя список необходимого для приобретения.
– Прилетели две ракеты – кумулятивная и осколочно-фугасная. Первая пробила дорогу для второй, и та уже обрушила перекрытия. И одна бетонная плита отрубила мне ногу, а вторая прижала, но благодаря тому, что я был в сознании, смог докричаться, мол, нахожусь в здании. Меня ребята нашли. Они с домкратом эти плиты поднимали. Достали, быстро обезболили, также жгут наложили – всё как положено сделали. На носилках вынесли, хотя, честно говоря, я думал, что меня там нанижут на арматурины, которые там везде торчали. Пронести очень тяжело было, – вспоминает он.
К сожалению, ранение было тяжёлым. В последствии понадобилось пять реампутаций. Но Сандал довольно быстро самостоятельно вышел из искусственной комы и поспешил позвонить супруге, сообщить, что жив и что самое страшное позади.
Пока боец находился в реанимации, его навестил заместитель главнокомандующего. Во время беседы офицер предположил, что Сандал, скорее всего, уже не сможет служить в спецназе, но не-ожиданно встретил возражение раненого.
– Я ему: «Как это «не буду», товарищ генерал?! Я хочу! Другой жизни не вижу: столько лет в спецназе служил, а сейчас уходить куда-то?! Нет!» Он на меня смотрит – видит: упёртый. Отвечает: «Давай так: поговорю, и если всё получится...» И тут как раз выходит указ Президента РФ, чтобы всех желающих оставить на местах либо перевести на другие должности. Но я захотел остаться на своей, – рассказывает наш собеседник.
Лучшее лекарство
Мысли о работе приумножили силы, с которыми Сандал взялся за собственное восстановление.
– Я никогда не уходил в себя, честно. Если раньше мог бегать, прыгать – не летать, конечно, тем не менее хорошо двигаться, всегда был подготовлен, то сейчас не бегаю, но могу ходить за счёт протеза. Но точно так же работаю, занимаюсь спортом. Это ограничение, с которым придётся жить всё время. И не нужно кого-то обвинять или пенять, ведь легче от этого не станет – только себя начнёшь загонять в какую-то яму грусти. Поэтому я просто стремился побыстрее встать на ноги. Постоянно пропадал в спортзале: в госпитале все полгода по 4?5 часов в день проводил в нём. Бывало, из спортзала даже выгоняли, – спокойно улыбается Сандал.
Решимость бойца вдохновляла и окружающих. Поначалу спортзал пустовал – в нём занимались только он и его друг, который также лишился ноги из-за вражеского снайпера. Но вскоре своим примером товарищи сумели привлечь других военнослужащих к тренировкам.
– Мы ходили, занимались, а на нас смотрели. Мы подначивали: «Ой ты лодырь! Лентяй, хорош ныть! Всё, давай вставай – пойдём заниматься». Да, мы мотивировали таким образом, – рассказывает Сандал. И парни последовали за ними ватагой в тренажёрный зал.
…Сандал благополучно вернулся в подразделение и, как и прежде, выполняет качественно свою работу. В том числе медик вновь совершил командировку в зону проведения спецоперации, где справился со всеми поставленными задачами.
– Ко мне никаких претензий ни у кого не было. Сейчас даже люди в отряде уже забывают, что я на протезе. Спрашивают: «Чего ты хромаешь – нога болит?» Потом вспоминают: «Извини, я забыл». И так бывает, – отмечает Сандал.
Борис СЕДЕНКО
Читайте также: Ефрейтор Путин: за полгода службы встречался со смертью лицом к лицу раз пять и чудом оставался живым
